Глухие эксперты прокомментировали методическое пособие Института коррекционной педагогики

Методическое пособие написано просто и доходчиво, но нет ничего такого нового и прорывного в плане обучения и воспитания глухого ребенка на основе современных инновационных образовательных технологий. «Обязательным и основным условием достижения этой цели является создание речевой среды, при которой формирование и развитие словесной речи у глухих обучающихся становится целенаправленным и систематическим», – достаточно этих строк, чтобы понять, что авторы пособия придерживаются медико-биологической концепции глухоты, игнорирования русского жестового языка при обучении и воспитании глухого ребенка.

Напрасно авторы пугают родителей словами «Общаясь таким образом со слабослышащим или глухим ребенком, нужно соблюдать несколько правил, чтобы жестовые обозначения не закрепились как способ коммуникации, а перешли в качественное общение на основе устной». Мировая наука доказала, что билингвистический метод обучения глухого ребенка (то есть одновременное использование двух языков – письменного и жестового) – есть эффективный путь к развитию словесной речи.

Недостаток пособия в том, что оно написано для слышащих родителей. Возникает вопрос: «А как быть глухим родителям, которых немало, если по мнению авторов пособия нужно создавать постоянную речевую среду для развития устной речи глухого ребенка?»

Экспертная оценка разработки ИКП РАО

В настоящее время в нашей стране стремительно развивается лингвистика жестовых языков, появился первый вузовский учебник, опубликовано множество научных статей, даже сборников, проведено несколько тематических лингвистических, научно-практических педагогических и междисциплинарных конференций, в том числе с участием неслышащих специалистов. В Москве не первый год работают кружок «Исследуя сообщество глухих» и Клуб любителей русского языка, «Устная история» и др. кружки. Опубликовано несколько нормативных государственных документов, в которых упоминается русский жестовый язык, в том числе Распоряжение Правительства от 12.06.2024 г., касающееся языковой политики нашего государства[1]. Но пока ощущается острая нехватка пособий, касающихся использования русского жестового языка в образовании глухих и слабослышащих обучающихся. Поэтому педагоги Московского объединения глухих учителей (МОГУ), действующем при Московской городской организации ОООИ ВОГ были воодушевлены, когда было предложено ознакомиться с новой разработкой – методическим пособием «Использование вербальных и невербальных средств коммуникации в обучении детей с нарушениями слуха: методическое пособие для специалистов» (авторы Е.Л. Андреева, Н.С. Отдельнова).

С первых страниц становится очевидно, что в данной методичке не прописана роль русского жестового языка (жестовой речи) в жизни и в обучении глухих и слабослышащих (стр. 7–16 и далее). Это, бесспорно, один из серьезнейших недостатков данной разработки. Более того, относительно русского жестового языка и русского языков применяются используются неоправданные оценочные суждения такого характера: «угрожает / не угрожает общему развитию», «стоит / не стоит запрещать», «более / менее полноценный» и даже такое «представляет / не представляет опасность». Вот одна из цитат с такими суждениями (стр. 13): «…мимика у человека, владеющего словесной речью, не угрожает его общему развитию. Но подмена словесной речи мимической может представлять определенную опасность для ребенка. При этом, как было сказано выше, не стоит запрещать себе и ребенку использование мимики, естественных жестов и прочих средств невербальной коммуникации. Следует использовать их в качестве своеобразных помощников, способствующих введению в коммуникацию с ребенком с нарушенным слухом сл?ва ? более полноценного средства общения и мышления.»

Авторами методички не учитывается, что современными лингвистами доказано давно[2], что естественные языки бывают визуальной и аудиальной модальности. И русский жестовый и звуковой русский языки являются устными языками. Жест и слово – это название структурной единицы каждого из этих языков. У звукового русского языка есть собственная письменная форма, а русский жестовый язык своей письменности не имеет. Т

Но, так же как и звуковые языки, жестовые языки являются вербальными языками. Потому что и жест, и слово – это «оболочка» понятий, которыми обмениваются участники коммуникации. Функции данных языков одинаковые. Оба языка – часть жизни глухого и слабослышащего человека.

Один из наших неслышащих педагогов обратил внимание на фразу, использованную авторами пособия (стр.43): «В образовательном процессе жестовая речь используется при чрезвычайных ситуациях…» Справедливое высказывание. Особенно если учесть, что с 1 класса каждый урок в классе – это уже чрезвычайная ситуация. Многие неслышащие обучающиеся не знают элементарных вещей, и учителю с эти приходится работать. Тут еще благодаря заключению ЦПМПК в одном классе могут быть дети, которым пишут 1.2 (а в уме держат 1.3) и 2.2, слабослышащие и глухие вперемешку. Педагоги-практики скажут, что в таком классе не обойтись без жестовой речи, без русского жестового языка.

Конечно, не все неслышащие дети в 1 классе знают русский жестовый язык. Не все родители согласны на использование в коррекционных школах второго языка, русского жестового языка (нужно еще разобраться в истинных причинах этого «несогласия»). Но как учителю работать с глухими детьми, если нет без опоры на визуальный язык?! Особенно если учесть, что в свободное время многие глухие и слабослышащие дети спокойно, с удовольствием смотрят мультики с переводом на русский жестовый язык и выступления глухих влогеров на русском жестовом языке.

Кстати, многим глухим и слабослышащим педагогам объединения МОГУ в детстве родители никогда не запрещали говорить на русском жестовом языке, неслышащие учителя и воспитатели, особенно из семей глухих, отмечают, что именно билингвальная среда помогла развитию в детские годы, вспоминают, что праздники отмечали всей компанией: слышащие родственники и глухие друзья, одноклассники. И это в среде двух языков. Что не повлияло негативно на их общее развитие, на выбор профессии, успешность в обществе. Скорее наоборот.

В тексте методического пособия есть некая путаница между невербальными жестами и русским жестовым языком. Междисциплинарная база терминов явно не проработана. Как известно, сейчас во всех лингвистических вузах национальные жестовые языки отнесены к вербальной коммуникации. Почему некоторые специалисты по сурдопедагогике так упорно продолжают относить русский жестовый язык к невербальной коммуникации, неясно.

Институт языкознания Российской академии наук своим исследованием и заключением[3] подтвердил, что русский жестовый язык (РЖЯ) не основывается на русском языке. Это разные языки. Вот цитата из заключения 2021 года: «Хотя жестовые и звучащие языки принципиально равноправны, их строй значительно различается. Так, русский язык и РЖЯ – это две совершенно разных языковых системы, и вторая никоим образом не выводима из первой. РЖЯ ни в коем случае не является жестовой формой русского языка, а представляет собой самостоятельный язык.»

Не совсем корректно написано в методическом пособии о структуре русского жестового языка. Например, сказано, что жест имеет лишь три компонента (стр. 63). Специалистами же сегодня выделяется пять компонентов жеста.[4] Количество повторений жеста не относится к компоненту жеста, как полагают авторы методички (стр. 64), это скорее про морфологические, синтаксические или дискурсивные функции жестового языка[5].

Про «разговорный жестовый язык» дается информация (стр. 63), которая лингвистами относится к разряду мифов. Вот еще одна цитата из методички (стр. 64–65). «Разговорной жестовой речью, имеющей отличительную структуру жеста, пользуются глухие, недостаточно хорошо владеющие русским языком. При общении на русском жестовом языке у них, как правило, артикуляция отсутствует…» Нельзя никак согласиться с этими утверждениями. Есть множество глухих и слабослышащих билингвов разного возраста, демонстрирующих хороший уровень владения обоим языками – и русским языком, и русским жестовым языком. Много их и в рядах нашего профессионального объединения МОГУ.

Авторы упоминают русский жестовый язык (РЖЯ) и калькирующую жестовую речь (КЖР). Но приводят неудачные примеры. Или просто не разграничивают РЖЯ и КЖР?! Например, на страницах методического пособия (стр. 66) читаем: «… с помощью КЖР возможна правильная передача понятийного, смыслового содержания слова в контексте конкретного высказывания». Но далее приводятся примеры использования не КЖР, а РЖЯ: «…человек идет (жест – идет, шагает); дождь идет (жест – льет); поезд идет (жест – едет); эта шляпа вам идет (жест – к лицу, подходит, красива)».

Далее (на стр. 68) методички утверждается, что «… с помощью КЖР можно объяснить суть, смысл поговорок и загадок, требующих сообразительности, представления образности и проведения анализа высказывания». Хотя носители русского жестового языка знают, что КЖР с таким «объяснением сути» не справляется. На помощь идет как раз русский жестовый язык, а не калькирующая (русская) жестовая речь.

Составители методички, по-видимому, сомневаются в существовании разделов науки о жестовых языках. Мы читаем (стр. 68): «Так, «морфология» русского жестового языка содержит способы передачи таких понятий, как единственное и множественное число…» Слово «морфология» авторами почему-то взято в кавычки. Хотя мы знаем, что в лингвистических вузах целые семестры посвящены изучению разделов жестовых языков, включая изучение морфологии жестовых языков. Морфологии. Безо всяких кавычек.

В данном методическом пособии довольно большое внимание уделяется описанию и практике использования дактильной азбуки (стр. 59–60 и далее). Но нужно отметить, что, по опыту работы педагогов МОГУ, использование дактильной азбуки, с одной стороны, в некоторые моменты урока помогает уточнить состав слова русского языка, но, с другой стороны, сильно замедляет речь глухого ребенка, речь перестаёт быть естественной. Кроме того, дактильная азбука, в отличие от жестов русского жестового языка, не даёт понимания значения понятий. Этот существенный момент в методичке не прописан.

Как известно, методики обучения слабослышащих и глухих обучающихся отличаются. Но в данном методическом пособии разграничения не проведены. Заметим, что для глухого ребенка «невербальные средства коммуникации» на начальном этапе не могут быть вспомогательными, как утверждается в тексте методички (стр. 65).

Авторы предлагают опираться на коммуникативно-деятельностную систему Сергея Александровича Зыкова. Действительно, практикующие сурдопедагоги знают, что эта система имеет серьезный потенциал, особенно если у ребенка есть хотя бы небольшие остатки слуха, если используются цифровые слуховые аппараты. Но заниматься надо последовательно, с участием и логопедов, и сурдопедагогов, и родителей. А эти условия в наши времена выдерживаются далеко не всегда (по самым разным причинам).

Вот цитата из методички (стр. 18) «…Часто коррекционная работа с такими детьми начинается лишь с 2–3 лет, а бывает и позже. К этому возрасту у ребенка как правило не формируется самостоятельно речь, понимание ее затруднено, общение между слышащим родителем и ребенком с нарушенным слухом становится затруднительным. Происходит резкое отставание малыша от слышащих сверстников. Все это обуславливает необходимость использования в обучении и воспитании ребенка с нарушенным слухом специфических методов и приемов работы».

Верно. Но это не просто «отставание». У ребенка не развивается лингвистическая компетенция. И это ставит под вопрос дальнейшее владение языком каким-либо вообще. Анна Анатольевна Комарова говорила: «К сожалению, у многих воспитанников детских садов на момент окончания детского сада не сформирована фразовая речь. У них зачастую не сформировано мышление ни на одном языке: ни на русском, ни на жестовом. Жестовый язык — полноценный язык. Лев Выготский говорил, что это средство внутреннего мышления ребенка. Если бы было сформировано мышление хотя бы на одном языке, на жестовом, то потом любые другие языки давались бы ребенку значительно проще».

К сожалению, вариант билингвистического воспитания и обучения, в том числе в семье глухих родителей, в методичке почему-то не рассмотрен. Здесь бы нужно указать, что в семьях глухих ситуация не такая трагическая: маленькие дети естественным образом овладевают русским жестовым языком родителей и – при серьезном отношении родителей к делу обучения – легче осваивают второй язык, русский язык, переходят к КЖР. Самые первые осмысленные жесты дети делают в возрасте полугода, а к 15 месяцам они уже бегло говорят жестами. К 3–4 годам дети усваивают систему русского жестового языка, у них сформированы многие грамматические и морфологические нормы. И уже тогда становятся возможными свободный обмен любой информацией, приобретение навыков чтения и письма. А там недолго до занятий голосовой речью. Нет никаких доказательств, что знание русского жестового языка подавляет способность к усвоению устной речи. Часто такие глухие дети-билингвы становятся лидерами в школьных коллективах глухих (отрицать это невозможно).

Интересно, что и для слышащих родителей глухих детей этот алгоритм – воспитывать билингвов – тоже подходит. В некоторых странах мира многие родители специально изучают национальный жестовый язык, чтобы иметь возможность общаться со своими глухими детьми уже на самых ранних этапах. Более того, в моде даже общение слышащих родителей со СЛЫШАЩИМИ детьми на национальном жестовом языке. Происходит самое главное – раннее общение ребенка с родителем, ранняя обратная связь, первые попытки ребенка познать окружающий мир через понимание объяснений взрослых.

Как заявлено в аннотации, в методичке даны «игры-занятия», указана роль музыкально-ритмических занятий и индивидуальных занятий по формированию речевого слуха и произносительной стороны речи (стр. 43). Никто не спорит, что такие занятия важны. (Жаль, кстати, что они переведены в разряд «внеурочной деятельности», это не всегда представляется разумным. Во-первых, если глухой обучающийся мотивирован, является заинтересованным участником билингвального образования, то подобные занятия приносят хороший результат. Во-вторых, это тяжело физически: после 4–5 уроков и позже обучающиеся идут на эту «внеурочку», когда в конце дня уже не остается сил, а если еще педагог, ведущий такие занятия, не знает русского жестового языка, то результаты от таких занятий очень низкие.) Но при этом, отметим, что собственно полноценных заданий, рекомендаций по актуальной теме, заявленной в названии методички, в разработке не представлено. Нет ни рисунков, ни куар-кодов с ссылкой на какие-либо видеоматериалы.

В конце методички приведен список использованной литературы из 63 названий на пяти страницах. Но среди них нет практически ни одного источника, рассказывающего о русском жестовом языке в соответствии с современными представлениями об этой лингвистической системе.

Подытожим.

Уже за одно то, что в методическом пособии уравняли виды работы с глухими и слабослышащими, можно поставить «минус». Пособие, возможно, подойдет для работы со слабослышащими обучающимися. Для работы с глухими детьми оно вряд ли будет полезно.

Сложно представить, как причастные к обучению глухих детей будут заниматься по пособию, извлекать из него пользу, если в разработке методички допущены грубые ошибки в использовании терминов, не учтены новейшие взгляды на русский жестовый язык и словесно-жестовый билингвизм в целом, если в разработке не принимали участие глухие и слабослышащие педагоги, лингвисты, преподаватели носители русского жестового языка.

Данную разработку, скорее всего, нельзя назвать методическим пособием. Она дает общую информацию по коммуникации. Не всегда точную и не всегда научно обоснованную. И не более того.

__________

[1] Распоряжение Правительства Российской Федерации от 12.06.2024 № 1481-р.
[2] Введение в лингвистику жестовых языков. Русский жестовый язык: учебник / [Буркова С. И., Киммельман В. И., Филимонова Е. В. и др.] ; редакторы И. Буркова, В. И. Киммельман. – Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2023. – 354, [1] с. : ил.; 25 см. – (Серия Учебники НГТУ), С. С.23
[3] Заключение Института языкознания Российской академии наук.
[4] Введение в лингвистику жестовых языков. Русский жестовый язык: учебник / [Буркова С. И., Киммельман В. И., Филимонова Е. В. и др.], С.120-148.
[5] Введение в лингвистику жестовых языков. Русский жестовый язык: учебник / [Буркова С. И., Киммельман В. И., Филимонова Е. В. и др.], С.122.

Обращаю ваше внимание на использование термина вербальные и невербальные средства коммуникации. Термин, относящийся к русскому жестовому языку как невербальное средство общения, принижает статус русского жестового языка.

Что такое вербальное общение?

Под вербальным общением понимается привычный нам звуковой язык.

Человеческая членораздельная речь – особая информационная система, недоступная большинству животных, но ставшая основным средством общения для людей. Понятия «язык» и «речь» кажутся синонимами, хотя наука их всё-таки разграничивает. Язык – это конкретный набор знаков и правил их согласования и сочетания*. А речь – сама способность передавать информацию звуковым (и письменным) способом, а также конкретное звучащее «произведение» (разговор, выступление и др.).

Вербальное общение может производиться путём взаимного обмена информацией, и тогда это диалог. А может производиться и в форме монолога – выступления одного лица. При этом факт общения всегда осознаётся всеми его сторонами. То есть чтобы что-то сказать словами, нужно очень этого захотеть. Это составляет одно из главных различий вербального и невербального общения.

Что такое невербальное общение?

Под невербальным общением понимаются такие средства общения, как мимика, жесты, позы, прикосновения, интонации, изменение обстоятельств общения – то есть такие, которые осуществляются без использования слов. Инструментом такого общения становится человеческое тело, имеющее огромное количество выразительных возможностей.

При этом «внеречевое общение» зачастую происходит неосознанно для одного или всех участников коммуникации. «Язык тела» способен выдавать даже то, что мы бы не хотели обнаруживать в себе. И реакция на невербальное сообщение тоже нередко происходит неосознанно. Между тем есть смысл научиться распознавать внеречевые сигналы, чтобы сделать процесс общения более эффективным.

Чаще всего оба средства общения задействованы одновременно. Многие люди при разговоре склонны жестикулировать, подкрепляя руками и гримасами свои слова и уточняя их смысл. В некоторых культурах жестикуляция считается дурным тоном, однако даже там полностью избавиться от этой «вредной привычки» не удаётся.

Информация взята из сайта дефектология проф.

Теперь рассмотрим понятие русский жестовый язык – «…В соответствии с бесспорным научным знанием, жестовые языки глухих являются полноценными естественными языками. С точки зрения своих функциональных и выразительных возможностей, а также принципов языкового устройства, они принципиально не отличаются от звучащих языков, которыми пользуется большинство человечества…» – Заключение Института языкознания РАН от 15.09.2011 №14405-01-237, следовательно, русский жестовый язык – полноценная лингвистическая система, которая имеет официальный статус в РФ.

Знаки – это материальные объекты, которые указывают на другой объект (ситуации, свойства) или замещают его, при этом за данными объектами общество закрепляет определенные значения. (Лингвистика, О.К.Ирисханова). В русском жестовом языке есть фонология, морфология, лексика и синтаксис, неоднократно об этом было написано в научных трудах Г.Л. Зайцевой и зарубежных ученых-лингвистов.

Невербальное средство коммуникации относится к разделу психологии, об этом уже писала выше. Следовательно, русский жестовый язык относится к вербальной системе коммуникации, потому что по строению не отличается от любого другого языка (звучный или беззвучный).

__________
*Язык – это конкретный набор знаков и правил их согласования и сочетания

[…] Новизна пособия заключается в том, что в нем впервые вопросы использования вербальных и невербальных средств коммуникации раскрываются применительно к детям с нарушенным слухом разных возрастных групп, пользующихся индивидуальными слуховыми аппаратами.

Впервые? Уже вопросы к сурдопедагогам – чего это они так поздно написали? Все это давно практически апробировано.

[…] Показана роль разных форм словесной речи в системе обучении глухих и слабослышащих школьников. Дана характеристика жестового языка (жестовой речи) как самостоятельной лингвистической системы. Представлены сравнительный анализ словесной и жестовой речи (слово и жест: их сходство и отличие); разновидности жестовой речи и сфера ее применения, структура жеста и его компоненты.

Пафос странный. Об этом уже много раз писали, начиная с Зайцевой.

[…] Взрослым не стоит бояться использования естественных жестов, мимики и пантомимики, интонированных голосовых реакций в коммуникации с глухим или слабослышащим малышом. Все это способствует динамичному овладению детьми с нарушенным слухом речью.

Успокаивают родителей? Но со слышащими детьми все это используется естественным образом.

[…] Часто коррекционная работа с такими детьми начинается лишь с 2-3 лет, а бывает и позже. К этому возрасту у ребенка как правило не формируется самостоятельно речь, понимание ее затруднено, общение между слышащим родителем и ребенком с нарушенным слухом становится затруднительным.

Происходит резкое отставание малыша от слышащих сверстников. Все это обуславливает необходимость использования в обучении и воспитании ребенка с нарушенным слухом специфических методов и приемов работы.

Верно. Но это не просто «отставание». У ребенка не развивается лингвистическая компетенция. И это ставит под вопрос дальнейшее владение языком (вообще).

Вот здесь нужно указать, что в семьях глухих ситуация не такая трагическая: маленькие дети овладевают жестовым языком и – при серьезном отношении родителей к делу обучения – легче осваивают словесный язык, переходят к КЖР. И становятся лидерами в школьных коллективах глухих (отрицать это невозможно).

Не мешало бы добавить для родителей, как это происходит в семьях глухих. Первые осмысленные жест дети делают в возрасте полугода, а к 15 мес. они уже бегло говорят жестами. К 3 годам дети усваивают РЖЯ. И уже тогда становятся возможными свободный разговор, сообщение информации, приобретение навыков чтения и письма. А там недолго до занятий голосовой речью. Нет никаких доказательств, что знание ЖЯ подавляет способность к усвоению устной речи.

Для слышащих родителей это не подходит? В США, Швеции, Норвегии многие специально изучают ЖЯ, чтобы иметь возможность общения со своими детьми на ранних этапах. В моде даже общение со СЛЫШАЩИМИ детьми на ЖЯ, ведь обратную связь можно получить на полгода раньше. Происходит самое главное – общение ребенка с родителем, его первые попытки познать окружающий мир. Но будем реалистами, у нас это не проходит.

[…] Анна Комарова говорила: «К сожалению, у многих воспитанников детских садов на момент окончания детского сада не сформирована фразовая речь. У них зачастую не сформировано мышление ни на одном языке: ни на русском, ни на жестовом. Жестовый язык — полноценный язык. Лев Выготский говорил, что это средство внутреннего мышления ребенка. Если бы было сформировано мышление хотя бы на одном языке, на жестовом, то потом любые другие языки давались бы ребенку значительно проще».

Авторы предлагают опираться на коммуникативно-деятельностную систему (Зыкова). Действительно, она имеет серьезный потенциал, особенно, если у ребенка есть хотя бы небольшие остатки слуха, ведь используются цифровые СА. Но заниматься надо последовательно, с участием и логопедов, и сурдопедагогов, и родителей, а эти условия в наши времена выдерживаются далеко не всегда (по самым разным причинам).

[…] Специфическим альтернативным средством общения глухих людей является самостоятельная лингвистическая система – жестовый язык, русский жестовый язык (РЖЯ), имеющий две разновидности: разговорный жестовый язык (РЖЯ) и калькирующий жестовый язык (КЖЯ), описанию сущности которых и роли в процессе обучения будет посвящена отдельная глава настоящего пособия.

РЖЯ имеет две разновидности? КЖ язык??? КЖР – речь.

Странно, что так пишут, т.к. ниже уже более-менее.

[…] Вместе с тем, в зависимости от состояния слуха и уровня развития речи глухие используют две совершенно разные формы жестовой речи: калькирующую жестовую речь (КЖР) и разговорную жестовую речь (РЖР, сегодня эту форму речи называют еще русским жестовым языком).

Зачем это писать? Так писали на заре изучения ЖЯ. Сейчас – русский жестовый язык и все.

[…] Например, у нее васильковые глаза (жест – синие); железный характер (жест – сильный, волевой).

Пример неудачный: глухие так и говорят: ЖЕЛЕЗНЫЙ характер. Что такое метафора, они понимают.

В целом, ничего плохого в методичке нет. Набор разумных советов.

Я бы спросил, а почему в методичке не упоминается методика Э.И. Леонгард? Если она отлична от зыковской, то в чем принципиальные различия? Родителям это нужно знать. И как меняет ситуацию кохлеарные импланты? Как модифицируются методы в зависимости от воздействия этого фактора на конкретного ребенка?

Но в любом случае зыковская система работает.