Когда нельзя услышать. Как помочь глухим людям адаптироваться в жизни?
Чаще всего язык жестов знает тот, у кого в окружении есть глухие родственники. Центров или курсов, где бы обучали жестовому языку, ни в Оренбурге, ни в регионе нет.
Корреспондент «АиФ Оренбург» обсудил проблемы инвалидов с сурдопереводчиком Светланой Елизарьевой, которая на языке жестов начала говорить раньше, чем произносить слова.
Жесты раньше, чем слова
Анна Мурзина, «АиФ Оренбург»: Как вы стали сурдопереводчиком?
Светлана Елизарьева: Мои мама и папа лишились слуха из-за болезней в раннем детстве. Отец переболел менингитом в 9 месяцев, у него еще не сложился речевой аппарат, он не произносит слов вообще. А у мамы болезнь случилась, когда ей было два года. Она уже начинала говорить и, выздоровев, не потеряла слух полностью, он у нее снижался постепенно. До 35 лет она считалась слабослышащей. Она и жестовый язык знает, и может говорить. Так что понимать жесты я начала раньше, чем разговаривать.
К сожалению, после 30 лет у многих слабослышащих слух катастрофически падает и за несколько лет может пропасть полностью. А язык жестов к тому времени так и не выучен – выручали слуховые аппараты. Среди моих подопечных немало таких примеров. Это больная тема – где и с кем учить язык жестов. Особенно для тех, кто сам слышит, а в окружении вдруг появляются глухие.
– Есть какие-то отличительные черты характера у тех, кто не слышит?
– Я бы назвала обидчивость. Возможно, потому, что человек не может слышать сам то, что говорят вокруг. Невозможность контролировать ситуацию, человек не может занять определенную позицию в общении или быстро среагировать. Причем если слышащий человек находится в незнакомой языковой среде, он все-таки может хоть немного ориентироваться на интонацию, которую слышит у собеседников.
Невозможность тотчас объяснить что-то, задать вопрос и получить внятный ответ – такие ситуации случаются десятки раз за день. Конечно, они могут написать на листке свою просьбу или вопрос, но и на это необходимо время.
Очень обижаются, когда их отказываются принимать врачи. Мы, переводчики, стараемся сопровождать своих подопечных, но случаются непредвиденные моменты. И нередко медики отказываются читать написанные от руки жалобы или описание симптомов. Глухой человек может связаться со мной по видеосвязи из кабинета врача, но и на это врачи порой не соглашаются. У глухих слезы градом…
– Они ходят в обычные поликлиники, обычные магазины, обращаются в банки, где нет сурдопереводчиков, их вызывают в суды, например…
– Именно – они живут жизнью обычных людей, только не слыша ничего вокруг, и среди людей, которые их не понимают. Счастье, что большинство магазинов теперь работает по принципу самообслуживания. И не надо на пальцах объяснять, что нужно полкило сливочного масла и по килограмму муки и сахара. Какое счастье для них, что теперь есть безналичный расчет.
Худо или бедно, начальное образование сейчас получают все – читать и писать умеет большинство глухих. На мой взгляд, многие родители делают огромную ошибку, особенно те, кто живет в селах. Ребенок проучивается в начальной школе, и родители его забирают. Ну что такое четыре класса? Элементарно – немного читать и писать.
А ведь жестовый язык очень отличается от обыкновенного русского. В языке глухих практически нет синонимов. Глухому человеку трудно объяснить пословицу «Мастер – золотые руки». «Он испачкал руки в золоте?» – задается вопрос. В языке жестов на первом месте – конкретика. Человек может «шлепнуться», «хлопнуться», «грохнуться», «загреметь», «свалиться». На языке жестов он может только «упасть».
Хотя, если вы видели жестовое пение – эмоционально исполнители могут передать все – от любви и нежности до злости и ненависти. Так красиво могут переложить стихи, что в жестах выглядит потрясающе.
Общение по лимиту
– Сколько человек могут вам написать и попросить о помощи? Существует ли какой-то лимит обращений к вам?
– У нас за каждым переводчиком закреплено порядка 60 человек. Мои подопечные живут и в Шарлыкском, и в других районах, маленьких деревнях и селах по всей области и, конечно, в Оренбурге. По индивидуальной программе реабилитации государство выделяет глухим на сопровождение сурдопереводчика 40 часов в год. Это чуть больше трех часов в месяц – можете себе представить? На каждый вызов мы составляем акт, отчитываемся о проделанной работе. Чаще всего это оплаченное время заканчивается месяца за три-четыре. Но как отказать человеку в переводе? Все равно работаем.
– Насколько благожелательна окружающая среда и люди к тем, кто не слышит?
– В музеях сурдопереводчиков нет. То есть попасть на выставку с толком можно, лишь если организовывается специальная группа. Просто прийти самостоятельно и ознакомиться с экспозицией вряд ли и получится. То же самое со спектаклями в театрах, на каких-либо творческих вечерах или в кино. Только если, скажем так, «специальное обслуживание». У меня есть знакомый человек, проживающий в Армении. Ему из-за глухоты там присваивается вторая нерабочая группа, он получает хорошую пенсию. Такая же ситуация, например, в Турции. В Америке глухие социализированы. Они работают на самых разных специальностях и должностях – от диспетчеров в аэропортах до экскурсоводов и менеджеров. Человеку находят применение, подстраивая условия работы под его отсутствие слуха.
В России чаще дают третью группу, если нет тяжелых сопутствующих заболеваний. Руки-ноги есть, сердце бьется – иди, работай.
Глухой работник – это проблема
– И как с трудоустройством?
– Это круги ада надо пройти. Одно спасение – в Центре занятости есть квотируемые места, на которые берут без проволочек. Если только приходим сами – чаще всего встречает стена непонимания.
Например, гостиница, нужны горничные. Приходим с глухой девочкой. Начинаются вопросы о том, как начальство с ней будет общаться, как постояльцы будут реагировать. Чаще всего заканчивается тем, что «нам не нужны лишние проблемы». Глухой человек – не работник, не специалист – проблема. Те же проблемы с вакансиями посудниц, грузчиков. Понимаете, сейчас действительно даже эти рабочие специальности совмещают в себе и обязанности экспедитора, и менеджера, и закупщика. Сейчас водитель не только доставляет груз, но и оформляет договоры, составляет отчеты, ведет документацию. Глухому нелегко составить конкуренцию слышащему соискателю.
Мои подопечные мужчины в основном трудятся в строительных бригадах. Руки – золотые! Даже моего отца возьмем, к примеру. Никогда не было специального образования – а чертежи читал, как настоящий инженер. Увидел в магазине мотоблок – внимательно рассмотрел его, потом инструкцию к нему и схемы – и собрал работающий механизм сам.
Женщины чаще выбирают профессию швеи, реже – повара, потому что шить можно дома, избегая лишних контактов, а кафе или столовая – это говорящий коллектив и начальство.
-Вы сами хотели бы открыть курсы или даже школу и преподавать язык жестов?
– Была такая мысль. Я педагог по образованию – закончила иняз, знаю французский и немецкий. Проработала 26 лет в обычной школе. Могла бы написать программу, но как водится – столько дел ежедневно, что на дополнительную работу просто не остается ни времени, ни сил. Нет никаких методических пособий – попросту неоткуда черпать знания. А потребность в сурдопереводчиках не просто высокая – критическая! Дети с проблемами слуха ходят в специализированные детские сады, где работает обыкновенный персонал – без знания языка жестов. Если ребенок с проблемами слуха рождается в семье глухих, он растет в этой среде, учится жестам, общается со своим кругом.
Глухой ребенок у говорящих родителей практически сразу оказывается в изоляции. Взрослые, не зная языка жестов, изобретают собственные. Подрастая, ребенок не понимает «официальный» язык глухих, и его не понимают тоже. Единственное, что мы можем рекомендовать родителям, – учиться правильному жестовому языку, например, на сурдосервере.
– Глухонемой человек из России и из Европы, например, поймут друг друга?
– Нет, язык жестов у нас разный. Вот на бывшем постсоветском пространстве живущие люди сейчас друг друга понимают. Приезжают, например, из Узбекистана, оформляются на работу – с ними вообще никаких проблем нет – я понимаю их, они – меня.
КСТАТИ
Официально в региональном отделении Всероссийского общества глухих в Оренбурге – 6 сурдопереводчиков, в Орске – трое, двое в Бузулуке и по одному – в Соль-Илецке и Медногорске. При этом в Оренбуржье свыше двух тысяч человек с проблемами слуха – учтенных и около тысячи – живущих самостоятельно.
Напишите комментарий